Вот я и продолжаю свое сочинение про то, как я провела лето. Точнее, некоторую его часть. Десятый день июня принес нам солнце и тепло. Завтрак включал в себя немного домашнего творога со сметаной, бананы и пару долек сырых кабачков с солью и мазиком (вкусно, кстати). И чай, конечно же. После чего мы, взяв с собой три банана и четыре печеньки, отправились в небольшой вояж вокруг Бахчисарая. Рейсовая маршрутка довезла нас до Тургеневки, возле которой я намеревалась поснимать лавандовые "как в Провансе" поля. По дороге к ним запечатлевала всяческую прочую пастораль, типа телят и кур. Поля оказались еще не созревшими, цветы только начинали зацветать, зато их активно вытаптывали всяческие фотографы. Думаю, в Провансе все же побольше лаванды и поменьше людей. Хотя вид вниз на Бахчисарай и прочие просторы был неплохой. Так что я сделала пару кадров, и мы отправились дальше. Ибо время было полдень.

А в планах у нас был долгий путь, о котором мы даже не подозревали пока. Зато у П. была его волшебная карта с туристическими тропами и лидерские замашки качества. И у всех нас - тяга к путешествиям, хехе. Ну, плюс еще тяга Л. к еде. Той самой, которой, как вы уже могли заметить в предыдущем абзаце, было крайне немного. Однако, пока не была найдена симпатичная вершина для трапезы из трех бананов, мы подкармливали друг друга пищей духовной - рассуждениями о карме, справедливости и прочей всякой метафизике. Ну, а потом все же отдохнули и перекусили пищей растительно-мучной. Хотя Л. и причитал, что на весь день эта еда нифига не нормальная и уж точно недостаточная. Я в какой-то момент тоже так считала, но потом мне стало интересно, дотянем ли мы на этих харчах до конца и вообще все это превозмогание распалило во мне какой-то слегка выживальческий азарт. Так что я старалась не обращать внимания на голод (который еще и не начался даже толком), а занималась съемками местности, любованием природой и разговорами в приятной компании.

Так потихоньку, с передышками и посиделками, мы дотопали по Алимовой балке до Качи-Кальона и вышли к трассе через живописный железноконструктивный мост. Место с мостом мне очень понравилось - мелкая быстробегущая речка, геометричный скелет моста, высоко нависающие горы, оплетенные вьюном деревья и пасущиеся невдалеке лошадки – красота! Но долго прохлаждаться некогда, ведь нам еще предстояло забраться на плато Качи-Кальона и довольно немало прошагать до Чуфутки, а потом еще спускаться в город.

Так что мы дружно и бодро (это я, конечно, приукрашиваю, бодро шел разве что привыкший к таким походам П.) двинулись вверх к женскому монастырю, к которому нас вела оригинальная тропа, сложенная из огромного количества автомобильных шин, залитых бетоном. Вообще использование данных резиновых изделий в ландшафтном дизайне монастыря несколько удивило и даже вызвало некоторое негодование, но монашкам виднее. Хотя такое маньячество даже немного пугало – шин было много не только на тропе. И вообще всюду по территории бродили какие-то рабочие, и вовсю шло то ли строительство, то ли ремонт, а может и все сразу. В монастырской лавке мы не стали покупать ничего, хотя и поглазели немного. Вот например сыр, который потом Л. вспоминал всю дорогу, а еще вино за 800 р литр (как нам было сказало, делается монастырем для монашеских целей), или странные мандалы, сделанные из говна и палок того, что плохо лежит под руку попалось. Некоторые весьма забавные. На мое «мандалы» проходящий мимо священник уточнил, что это я такое говорю, а потом весело рассмеялся. А еще в лавке была девочка в длинной черной юбке и длинном черном свитере Star Wars, очень в тему, как мне показалось. Звонили в колокола, звонарь (или звонарщица? звонарка?) выдавал какую-то непростую, но интересую мелодию. Завороженные странным переливчатым концертом, мы какое-то время сидели и слушали. Но музыкальная пауза закончилась, и пришло время двигаться дальше.

Теперь уже изрядно уставшие и проголодавшиеся, мы все чаще припоминали всяческие яства, начиная с каких-то хитрых и экзотических, и заканчивая пельменями и яишенкой - любая упоминаемая нами еда к шестому часу пути стала казаться невероятной вкуснотищей. Пока Л. унывал, что мы не купили сыра в лавке, П. рассказывал, что голод – лучшая приправа к любому блюду. Вокруг было довольно симпатично, но снимала я мало, потому что не хотелось тратить силы, а главное время на доставание фотика.

Но все же мы, идущие, осилили наш путь, и пришли к стоянке Бешик-Тау. Откуда направились было к краю обрыва, чтобы посмотреть с него на Тепе-Кермен и окрестности, но свернули не на ту тропу и вышли к караимскому кладбищу, через которое собирались спускаться. Что ж, пришлось подниматься через него наверх. Солнце уже садилось, и это создавало особую околомистическую атмосферу. А еще больше - найденное там криппи-место проведения какого-то загадочного ритуала – среди древних могил были привязаны два зеркала (издали они выглядели как портал среди деревьев. искажающий реальность), вокруг валялось множество книг, в названиях которых упоминались кровь и смерть. Неужели в Бахчике есть какие-то подростки, увлекающиеся оккультизмом? Вот уж никогда бы не подумала. А может это туристы-сатанисты… Жутковато тут ночью такие ритуалы проводить, но наверняка в этом есть что-то, способное притягивать людей особого склада ума и характера.

Догуляв до вершины плато и посидев-пообозревав немножко окрестности, мы быстренько спустились вниз, к стоянке на площади возле мужского монастыря, надеясь, что маршрутайзер довезет нас до кафешки, где мы наконец поедим. Но не тут-то было. Солнце село, начались короткие крымские сумерки, и стоянка была пуста. Мы двинулись было пешком в сторону центра, однако я была так голодна, что замахала первой же проезжающей машине. Она затормозила, и какой-то добрый дядя-татарин за небольшую денежку добросил нас до «Мейхане», где мы в полной мере познали, как голод делает вкуснейшими и без того неплохие блюда. Вот такой подготовительный день перед отъездом в горы у нас получился. Ниже карта с маршрутом, если кому интересно. И это 18 км еще без учета спусков-подъемов. В скором времени – отчет о довольно ненапряжном дне на Мангупе.