Темнейший. Глава 9⁠⁠

Зима. Суровая и беспощадная. Лошади, привыкшие к тёплым окрестностям Авалонийского Залива, замерзали на пути к логову некроманта. Не спасали даже одеяла, которыми их укрывали рыцари. Знатные воины Святого Престола имели в распоряжении по два-три коня и поэтому лишь пересаживались на ещё живых, но некоторые из тех, что были беднее, уже шагали по стылой земле на своих ногах, проклиная Горную Даль и постепенно выбиваясь из сил на сугробах.

Не каждый был одет достаточно хорошо для этого края. Воители дрожали от холода и простывали. Даже ветераны, бывавшие в этих краях, а потому тщательно приготовившиеся, получали обморожения. На частых привалах у костров лекари пытались исцелить воителей. Но кому-то уже пришлось отрезать уши, а кому-то и пальцы на ногах и руках, по которым расползались дурно пахнущие гангрены. Стонущих от обиды калек, получивших позорные увечья вне битв, везли в обозных телегах, где те, нередко, замерзали насмерть ночами, не то от холода, не то от безнадёги.

-- Как же хорошо, что большинство наших воителей хорошо снабжены, -- говорил командир Мейнард. – И жаль, что не все приняли во внимание наши настойчивые приказы запастись тёплой одеждой. Болваны! И куда смотрели их десятники перед отправлением на север?

-- Кто же знал, что здесь не просто холодно, а просто ЧЁРТ ВОЗЬМИ, как холодно! – ответил ему десятник с обожжённым на ветру лицом.

-- Эти земли… -- рычал Борислав – на бороде его образовались нелепые сосульки. – Как на них вообще выживают местные?! И ведь не подыхают! Вполне себе здравствуют и размножаются, когда нет войны! Даже в Нордлинике не столь холодно!

-- Нордлинику греют ветры с пусть и Северного, но относительно тёплого моря, -- ответил Карл Нойманн, не выпуская рук из под роскошной шубы. – А здесь погода сурова из-за высочайших гор. Холода спускаются с Хребтов...

Далеко на горизонте угадывались очертания невообразимых пиков, какие ещё ни одному безумцу не удалось покорить.

-- Погода Горной Дали предназначена не для хорошей жизни, -- сказал Хартвиг. – Но для уничтожения врага.

– Миробоич даже рассказывал мне, -- вспомнил Карл. -- Ещё в Башнях Знания, когда мы были с ним приятелями, что князь Искро даже отказался выводить свою дружину для расправы над бунтовщиками.

-- Сын, -- прервал его Харвтиг спокойным голосом. – Тебе доставляет наслаждение прилюдно вспоминать о том, как ты якшался с некромантом?

-- Вовсе нет, отец…

-- Здесь, среди приближённых, тебя ещё поймут, -- сказал Хартвиг. -- Но не среди изнеженных аристократов где-нибудь в Заречье или в Кратене. И уж тем более не среди иерархов! И святым тоже вряд ли нравится твоё бахвальство. Не порочь имя Нойманнов. Иначе за тобой потянется слава облапошенного некромантом глупца.

-- Прости, отец, -- испуганно сжался Карл. – И я вовсе не бахвалюсь… Но я постараюсь больше не упоминать сий позорный факт…

-- Дурная слава легко липнет даже к святым. Хорошая же слава вызывает у людей больше зависти, чем почитания, а потому мало кто о ней судачит. Следи за словами.

-- А почему князь не вывел свою дружину? – спросил любопытный Борислав. – Испугался морозов?

-- Да, -- ответил Карл. -- Князь опасался их больше, чем отъявленных бунтовщиков.

-- Уж местные знают, насколько свирепы их морозы. Свирепей любого восстания! – добавил один из рыцарей.

-- Тогда на кой чёрт мы сунулись в эту ловушку посреди зимы! – рычал Борислав, обмотавшийся тёплыми тканями. Простуженный нос шмыгал, затягивая сопли обратно. – Чёрт возьми, как холодно!

-- Это ещё не самое опасное, что мы здесь повстречаем, – сказал Хартвиг. -- Земли принадлежат дьяволу и его безумным приспешникам! И скоро мы с ними всеми повстречаемся лицом к лицу. И лишь от вашего боевого духа зависит, достойно ли вы встретите врага, сложив голову за Христа и отправившись в рай, или же будете опозорены бесславной погибелью, ослабленные унынием, -- Хартвиг строго взглянул на сновидца. -- Уныние – грех. И поэтому я терпеть не могу нытьё! Прекращай, Борислав. Чтобы я больше не слышал толков, будто мы сунулись сюда напрасно. Мы пришли сюда, чтобы уничтожить зло ещё в зародыше.

Бородатый сновидец нахмурился и отвернулся, зарывшись в шерстяные тряпки, обмотанные вокруг головы, но больше не возмущался. По крайней мере, вслух.

Городок Велены Дубек был опустошён. Тоскливое зрелище предстало перед рыцарями. Многократно разграбленный за последние годы городок превратился в полузаброшенное прибежище для зашуганных нищих. По улицам сновали лишь жирные крысы – редкие горожане прятались в домах, плотно заперев ставни.

-- Так вот за что мы должны были ввязываться в войну, – хмыкнул Хартвиг, неудовлетворённый положением дел в месте, по праву принадлежащем роду Нойманнов. Он впервые увидел городок, заполученный Вальдемаром после позорного бракосочетания со старой девой.

-- Баронство лишним не бывает, -- Карл старался искать достоинства. -- Тем более эту землю можно использовать в качестве плацдарма для вмешательств в дела Горной Дали. И в качестве давления на Миробоича.

Дружинники, оставленные здесь в качестве гарнизона княжеским воеводой ещё в самом начале войны, разбежались, едва узнав о приближении святого воинства. Управленец удрал вместе с ними – он совершил здесь немало казней, и теперь ему не было места ни под стягами проигравшего князя Искро, ни под опекой иноземных гостей – дезертиры бежали по дороге в сторону Ветрограда.

Вальдемар и Велена когда-то жили здесь, окружённые шпионами князя и охраняемые сотней рыцарей Престола, которых возглавлял командир Мейнард. Теперь Мейнард занимался поиском тех, кто когда-то поддерживал рыцарей Престола – он отыскал одного достаточно влиятельного местного землевладельца, после чего Хартвиг предложил тому сделаться местным управленцем. Землевладелец соглашался на предложение с большой опаской, ведь ему были известны вести о приходе некроманта к власти, однако и оказаться верноподданным легендарных Нойманнов было для него честью.

Святое воинство, переночевав в тёплом городке и немного восполнив силы, двинулось дальше, вынужденное ночевать в полях, либо в попутных деревнях, совершенно разорённых войнами и мятежами. Возможно, это было последнее уютное прибежище на их пути.

Власть чернокнижника принесла много страдания и разорения на эти земли. Мятежный мальчишка, мечтавший о большой власти, топтал чужие головы, лишь бы нацепить на свою – корону. И если во времена управленчества он довёл до столь плачевного состояния свою вотчину, то во времена царствования он до такого же разорения доведёт весь север.

Окрестности поместья Житников, куда воинство добралось через три дня, были усеяны обугленными трупами. От деревянного частокола, усадьб и оборонительной башни остались лишь пепельные завалы – пожар, охвативший поместье месяц назад был очень страшен, в нём сгинуло множество крестьян и княжеских бойцов. Никого из живых рыцари здесь не отыскали вовсе – все сгинули в войне. Земли опустошены. Вот она – власть Антихриста. Даже вороны не удостаивали это место своим присутствием.

Тёмные и глухие земли – и даже разбойников больше не водилось в местных лесах – всех их истребил некромант, в погоне за трупами, в погоне за созданием своего мёртвого войска, при помощи которого он давно замыслил устроить масштабные завоевания.

Рыцари остановились у развалин, раздобыв дрова для костров. Карл держался рядом со святыми – так он пытался научиться у них тому, что умели они. Но возможно ли было научиться святости?

-- Святости можно добиться, если идти праведным путём, совершать добрые поступки и много молиться, отринув мирское, -- говорила Наталья, постигшая «божественную любовь» после многочасовой усердной молитвы в своём монастыре.

-- Глубокие несчастья и испытания, какие пошлёт тебе Господь – вот кратчайший путь к святости! -- возражал Борислав, который обрёл нимб в пучине всеобъемлющего страдания. – И твой брат Вальдемар со мною согласится! Ибо он шёл тем же путём!

-- Сколь многочисленны дороги… -- задумывался Карл. Он много молился, но, возможно, ему не хватало усердия. Жизнь же его не была наполнена великими страданиями – он вообще считал себя везунчиком, считал, что Господь очень его любил, ограждая от больших несчастий. Конечно, имелись в его жизни тяжёлые дни, вроде побега любимого брата или тяжёлого разрыва с Евой из-за строгого отца, запретившего искать невесту где-либо, кроме как на родине. Но ведь всё заканчивалось хорошо – с виду несчастье всегда оборачивалось удачей. Вальдемар сделался святым и решил вернуться, а любимая Ева вскоре после расставания перестала отправлять письма  -- она нашла себе мужа в Ветрограде, а сам Карл сошёлся характерами с Элеонорой – дочерью влиятельного виконта Литвеншнауэра – хорошего друга Хартвига. Брак по расчёту всегда счастливей, ведь в нём нет иллюзий, какие приносят много страдания после их разрушения…

И даже сейчас в тяжёлом походе Карл не мог сказать, что был несчастлив – ведь он сидел у тёплого костра в кругу своих друзей, да за кружкой горячего вина, с интересом выслушивая невероятные истории.

Борислав рассказывал, как после долгой молитвы он видел будто бы свою будущую жизнь: под незнакомым трёхцветным знаменем, развевающемся на ветру, он ехал верхом на могучем зелёном и железном чудовище, с грохотом выпускавшим во врагов стальные куски; и вёл напряжённую охоту на странных железных птиц – и не живых, но и не мёртвых…

Наталья тоже поделилась схожей историей: ей виделось, как она встречала Борислава, и они были будто бы незнакомы, совершенно не помня, как служили Престолу. Она не была монахиней, ведущей аскетичную жизнь – напротив, она вела жизнь более роскошную, чем любой из нынешних королей: горячая вода сама текла в руки по одному желанию; можно было пировать каждый день изысканными блюдами от лучших поваров, не выходя из опочивальни; глядеть на волшебную стену, изображавшую театральные постановки; и с восторгом читать необъяснимо интересные книги через волшебный светящийся плоский камень.

Карл же, сколько бы часов он не молился, не видел ничего. Будто был лишён будущей жизни. Впрочем, никто из святых не воспринимал эти видения всерьёз – ведь они противоречили библейскому учению.

За опустошёнными землями Житников началось баронство Миробоичей. Замок Камила – единственное ещё уцелевшее место в тех краях. Ограбленные крестьяне во встречных деревнях молили о пощаде, простираясь перед рыцарями в земных поклонах. Женщины хныкали, а худые мужики сердито хмурились. Как становилось ясно по многочисленным следам в сугробах – большая часть крестьян удрала в лес, а остались только больные и хилые.

Рыцари полыхали благородной яростью, когда они слышали рассказы крестьян об ужасах, здесь произошедших. Немногим удалось уцелеть, спрятавшись в лесах от выродков. Но теперь крестьяне вернулись и пытались выживать, брошенные своими правителями без продовольствия -- еду у них отняли. Местная правительница, оставленная в поместье Миробоичей за главную, силой сгоняла крестьян в замок целыми семьями -- дьяволице нужны были кровавые жертвы для демонов, ведь иначе святотатственные ритуалы на алтарях не провести. Поговаривали, что она воскрешает мёртвых.

-- Тащите сюда обозные телеги с сухарями и сушёной рыбой! – приказывал Карл Нойманн. – Этим людям припасы куда нужней, чем нам!

-- Эй, негоже раскидываться нашими запасами, -- возразил один из рыцарей. – Мы посреди враждебного нам княжества, а если мы начнём голодать? Это же гибель всего войска!

-- Если будет на то воля Господа – мы ещё сыщем себе провиант, -- возразил Карл. – Но в нашей воле – помочь обездоленным, спасти от голодной смерти стариков и маленьких детей. Ты просто посмотри, какие они худые, больные и печальные! Неужели всё это не вызывает в тебе сострадания?

И рыцарь, уличённый в циничности, растерялся, спрятав свой взгляд. Карла охотно поддержали святые, а крестьяне разрыдались от счастья, когда воители притащили обозные телеги, раздавая еду каждому тянущемуся.

-- Да спасёт вас Бог! -- по щекам крестьян лились ручьи. -- Неужто не перевелись ещё на земле этой люди добрые! Неужто Господь не оставил нас  в беде! Неужто мы будем спасены от голодной смерти!

-- Добрых людей полно в этом мире, -- говорил Карл. -- Вам лишь не посчастливилось получить на свою долю жестокого правителя-чернокнижника. Вспоминайте Господа чаще, а не только в горе, но и в счастье. Благодарите его за всё, что имеете, и тогда он пошлёт вам счастье.

И его отец, Хартвиг Нойманн, узнав о дерзком самовольстве сына, так легко распорядившегося обозными телегами войска, не стал делать выговора.

-- Я горжусь, что вырастил такого благородного сына, -- коротко сказал Хартвиг, а Карл полыхнул краской – ведь нечасто можно было удостоиться отеческой похвалы. Глава семейства куда больше упрекал своих отроков, а хвалил изредка, воспитывая в них таким образом, как он считал, самые достойные качества.

Лекари подавали больным крестьянам лекарства, а святые касались несчастных своими ладонями, и тогда зажигались нимбы, а несчастным вдруг становилось легко – тяжёлые и мрачные камни, как бы лежащие на сердцах, растворялись божественной любовью.

Святое воинство двигалось дальше, от деревни к деревне, а крестьяне дарили им шубы и шкуры в знак высочайшей благодарности, и когда воители скрывались за горизонтом, искренне молились за судьбы добрых иноземцев.

Народ устал, народ хотел мирной жизни. Рыцари исполнялись сочувствием к, казалось бы, враждебному народу.

-- Я выжму из Миробоичей все соки! – скрежетал Борислав, разозлённый вестями из деревень. Крестьяне жаловались, как Миробоич жёстко драл с них налоги, и даже в сытые годы у них не оставалось больших излишков.

Но и на этом дурные вести не прекратили обрушиваться на рыцарей. Скоро донеслись вести, будто князь Цветан, который должен был сковать Миробоича своими крупными силами и серьёзно потрепать войско чернокнижника – вдруг примкнул к мальчишке. Объединившись с Цветаном, Камил уничтожил монастырское войско, выдвинувшееся против него. Он обратил всех монахов в глупую нежить, и даже сам епископ был обращён в вечные прислужники некроманта. Эта весть вызвала крайнее изумление среди рыцарей и едва не повергла командиров в отчаяние. Кто то был напуган, а кто-то требовал немедленного наказания для Миробоича.

-- Не следует ли поворачивать назад? – спрашивали магистра. – Пока не стало слишком поздно? У некроманта большое войско…

Но непреклонный Хартвиг и слушать не хотел об отступлении:

– У нас предостаточно сил и способов, чтобы победить и чернокнижника с его отрядами мертвецов, и князя Цветана вместе взятых, -- отвечал он, уверенный в победе. К тому же Хартвиг хотел вызволить своего старшего сына, обретшего святость, из плена. Нойманны родных не бросают.

Вскоре после этого стало известно и то, что Миробоич выдвинулся со своим огромным войском на юг. Это вызвало ожесточённые споры.

Как же Миробоич сумел переманить Цветана и Искро на свою сторону? Этот секрет требовал скорейшей разгадки. Святые принялись проникать во сны князей, но гостей тут же исторгали демонические сущности в виде цепей, которые теперь управляли князьями – с похожей проблемой столкнулся Терраторн, когда попытался проникнуть в сон к культисту Люту Савохичу. Нечто опасное защищало сны порабощённых. И это нечто не уничтожалось даже светом нимба.

-- Их поработили те же «лекарства», какие подавал Камил Вальдемару после смертельной дуэли, -- догадался Карл. – Наверняка он подал снадобья князю Искро, а затем и князю Цветану. Оба князя известны своей непоколебимостью. Они не могли по доброй воле примкнуть к Миробоичу! Он их заставил, зачаровал, приворожил. Именно поэтому князья теперь опутаны демоническими цепями!

-- Но как он сумел подмешать их Цветану?! – спросил Борислав. – Я не сводил с него глаз!

Борислав внимательно наблюдал за всем происходившем в Перевале и он не мог упустить момент, когда Камил бы что-то подмешал Цветану – мальчишка насиловал красивых служанок, когда князь резко переменился во мнениях и пошёл сдаваться.

-- А как насчёт шпионов во вражеском стане? – спросил Карл. – Камил мог подкупить поваров Цветана.

-- Они никак не пересекались с мальчишкой. Никто из лагеря князя Цветана с ним никогда доселе не пересекался!

-- И я, признаю, ничего не заметила, -- задумалась Наталья. – Мы слишком сосредоточились на Миробоиче, и почти не наблюдали за князем.

-- Мог ли Камил приказать доставить зелье своим мёртвым птицам? – предположил Карл.

-- Вряд ли, -- задумалась Наталья. – Мы долго смотрели, как он управляет своими мёртвыми. Ему нужно присматривать за ними, а он в тот момент – занимался совсем другими вещами... Мёртвые слишком глупы и не самостоятельны для такого приказа. Мёртвые пташки не донесли бы «лекарство».

-- Зато Вольга Святославич легко донёс бы их! – осенило Борислава. – И оборотня, к тому же, не было на пиршестве!

-- Нужно это проверить, -- сказал Карл. – Вы сможете проникнуть к нему в сон и узнать всю правду?

-- Без проблем, -- ответил Борислав.

Сновидец вскоре проник в кошмарный сон Вольги. Оборотень спал – пьяный и совершенно неосознанный. Вольга бродил среди трупных завалов, усеивавших лестницу княжеского донжона – это были его друзья, погибшие в жестокой стычке с некромантом. Вольга был охвачен беспросветным горем, все цвета в его сне померкли, а сам он плакал и что-то шептал, ошарашенный смертями – жалкое зрелище.

Борислав создал «куклу», так похожую на одного из погибших. «Друг» принялся утешать оборотня, и Вольге сделалось легче и радостней от осознания, что не все его друзья погибли. Постепенно Борислав увёл его за ворота Перевала, где недавно стояло лагерем войско Лесной Дали. Воспоминания Вольги нарисовали многочисленные шатры и стяги, воткнутые в ледяную землю.

-- Хорошо ты разделался с Цветаном, -- сказал «друг». – Как ты это сделал? Я всегда тобою восхищался… И сейчас я восхищён твоим подвигом, друг мой!

-- «Подвигом», -- фыркнул Вольга. – Это подлый поступок. Удар в спину… я сделал это лишь ради спасения дружинников, ради спасения горожан… Но что теперь? Накормив Цветана «слезами радости», я спас его людей. Но теперь все мы разобьёмся в бесконечных войнах с иноземцами… -- Вольга что-то вдруг вспомнил, что-то вдруг осознал – ведь они сейчас идут на юг с объединённым войском, а ему видится, будто штурм Перевала только-только закончился. Вольга осознал, что всё это – сон. Однако «друг» его тут же растворился. Борислав узнал всё, что требовалось и теперь уходил назад.

Оказазалось, что Вольга Святославич действительно подсыпал князю Цветану приворотное зелье.

-- Убейте оборотня, -- приказал Хартвиг сновидцам, едва известия донеслись до него. – Но убейте его тихо, не выдавая себя.

-- Не будет ли это объявлением войны? Ведь Терраторн уже навредил нам в этом плане, атакуя Миробоича без нашего ведома, -- сказала Наталья. – Выродок этого не забудет никогда.

-- А вы убивайте так, чтобы нельзя было подумать на вас! Подстройте всё правильно. Так, чтобы у Миробоича не было никаких доказательств. Убийство Вольги приземлит выродка. Иначе с оборотнем, способным летать на сотни вёрст в образе птиц, и со своим порабощающим снадобьем Камил окажется куда менее сговорчив. Он явно захочет и потребует большего. А то и вовсе постарается поработить кого-то из нас. Например, меня. И тогда весь мир испытает горе, какое испытали все эти бедные крестьяне на нашем пути. Ведь выродок попытается моими руками разрушить Престол. Возможно, таким способом он вовсе захватит весь мир.

-- Мы не позволим ему это сделать, -- сказала Наталья.

-- Не подведите. Вы должны спасти весь мир от Антихриста.

-- Мы не подведём, -- пообещал Борислав. – И возьмёмся за дело сейчас же. Пьяный оборотень будет убит прежде, чем наступит утро.

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Сергей Вячиславович 3000р "За темнейшего!!!"

Артём Николаевич 1000р "Задонатил впервые! Темнейший просто топ!"

Ольга К. 500р "На продолжение Темнейшего2"

Дарья Ф. 500р "на благо Организации"

Константин Викторович 300р "Камилу"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378